Детство кончится когда-то...

О волшебном миелофоне Алисы Селезневой, способном угадывать будущее, мечтали все дети СССР. И даже их родители. Фото: Кадр из фильма

Девочке из будущего Алисе Селезневой ни к чему был миелофон: мысли мальчиков 70-х годов рождения она запросто могла читать и так. Когда замедленной съемкой в эротичной физкультурной форме она брала разбег для прыжков в длину, мальчики большие и малые грызли кулаки и становились алисоманами задолго до появления одноименной группы. По сей день встречаю людей, уверенных, что постоянно держать рот полуоткрытым для пущей привлекательности научила женский род не Мэрилин Монро, а Наташа Гусева. О той Мэрилин мы слышали вполуха, а Гусева Наташа была живая и плотская, училась в московской школе № 692 на «Речном вокзале», и потрогать ее водили октябрят из соседней 167-й.

Режиссеру Арсенову поставили задачу найти нездешнее существо - он и нашел. Остальное было делом искус­ной, но техники: изыскивать земное в сказочном и наоборот (тут львиная доля заслуг, конечно, у автора Кира Булычева). Космопират Весельчак У чпоком вскрывал бутылку кефира, делал книксен, покупал самовар и превращался в большую собаку, чтоб прогнать мелкую, но решительную. Прибор для чтения мыслей на расстоянии транслировал бытовые глупости. Злая пигалица в очках, став оболочкой пирата Крыса, грозилась: «Ну, мымра старая, ты у меня еще пожалеешь! Ля-ля-ля-ля!» Рядовой пионер Коля Садовский квалифицированно нес дичь. И среди всего этого цирка царила девочка с большим ртом кинодив и взрослым пронзительным взглядом. «Маленькая, волосы короткие, глаза - во! и смотрит не по-нашему», - сказал о ней классный физиономист Фима Королев.

Что фантаст Булычев назвал дочь Алисой - мало кого удивит. В такой семье и должна расти Девочка, Которая Ничему Не Удивляется, дружит со шляпниками, мартовскими зайцами и котовьими улыбками. Что потом вышла серия книжек про Алису - еще менее удивительно. Детские писатели редко пишут о ком-то, кроме собственных детей (забавно, к примеру, узнавать черты двух больших режиссеров в балованных героях Сергея Михалкова). А вот что в первых двух сериях фильма про Алису она появилась ровно на три минуты - это большой прокол. Обе серии прошли в будущем, и было оно, как водится, заупокойной смесью Эдема и коммунизма: носились флипы, гарцевали верхом дети в туниках, бесплатно выдавались укрепляющие коктейли, и скучно было до ломоты зубовной, как и положено в раю (с этим сталкивались все авторы футуристических утопий начиная с Н. Носова и его Солнечного города). И только с возвратом в настоящее начиналось настоящее: прищур Алисы, злые старушки, прыжки из окон третьего этажа и гениальный гон Садовского про инспекцию по расследованию особо опасных преступлений против шестиклассников. Сдвоенные учительницы, старые дома с дверями для телепортации и толстый Фима, которого бабушки считают положительным за то, что у него хороший аппетит. Под конец гостья возвращалась в свою солнечную нудь и именно такого будущего наобещала одноклассникам. Стерильного, духоподъемного, со свершениями: Уимблдонский турнир, машина времени, межгалактические выставки и слава в кино. Никто ж не предполагал, что провидеть будущее советских шестиклассников весной 1985-го было делом рисковым. Да и не могла засланная фея в переливчатом сказочном финале сообщить людям правду, которая случится с каждым 6-м «В» 1989 года выпуска: «Ты эмигрируешь. Ты умрешь. Ты достигнешь вершин в профессии, ныне считаемой предосудительной» (никакой грязи, один из одноклассников Алисы в жизни стал религиоведом). Лишнее это. Как говорил доктор Алик Борисович: не будем травмировать детей. Тем более что самое духоподъемное и провидческое было зашифровано в фильме задолго до финала.

Мальчик, который любит приврать, станет писателем-фантастом. На мальчика, который дерзит взрослым («Снимите маску, у вас из-под нее торчат клыки»), можно положиться в бою. А мальчик, что под пытками не сдал своих врагу, удостоится высшей награды - поглаживания по макушке самой ослепительной девочкой планеты. Это правильные законы, для жизни, и будут действовать всегда - хоть в стране пионерских галстуков, а хоть в стране белых воротничков.